Лесопожарный сезон на Урале длится семь месяцев – с апреля по октябрь. Как правило, к концу лета выгорают уже десятки тысяч гектаров леса. Того самого леса, который должен был поглощать углекислый газ от автомобильных выхлопов и уральских заводов и выделять кислород. Того самого леса, из которого могли построить дома, сделать новую мебель, заготовить дрова для студеных зим. О том, какой ущерб наносят лесные пожары округу, по каким причинам они возникают и что можно предпринять, чтобы уменьшить количество и площадь возгораний, рассказывает Сергей Куплевацкий, исполняющий обязанности начальника Департамента лесного хозяйства по Уральскому федеральному округу.
– Как проходит пожароопасный сезон на Урале? Какие месяцы самые «горячие»?
- Такого, как в Приморском крае (в этом году из-за отсутствия снега и других осадков сезон там открыли экстремально рано – уже 9 января), у нас, конечно, нет. Особенность Урала в том, что он вытянут с севера на юг более чем на две тысячи километров, поэтому весна на нашу территорию приходит постепенно, и регионы входят в лесопожарный сезон тоже постепенно. Обычно первые лесные пожары на Урале начинаются в апреле. Этот год не стал исключением: первый пожар в Челябинской области был 7 апреля, 12 апреля – в Курганской, 13 апреля – в Тюменской, 15 апреля – в Свердловской. В это время в северных регионах еще лежат сугробы. Первые пожары в Юрге в этом году зафиксировали 8 мая, на Ямале – 6 июня. Заканчивается сезон в обратном направлении: сначала в северных регионах, потом в южных – уже глубокой осенью. В прошлом году последний лесной пожар в УрФО был зафиксирован 28 октября в Челябинской области.
Как правило, мы выделяем два пика горимости – весенний и осенний. Весной после схода снега землю покрывает сухая трава. Аграрии и садоводы стараются привести свои поля и участки в порядок. Есть специальный запрет на выжигание пожнивных остатков, сухой растительности, но, к сожалению, его выполняют далеко не все. Плюс начинается сезон шашлыков. Под порывами ветра огонь очень быстро выходит из-под контроля и распространяется на огромные территории. Судите сами: из сегодняшних 25,6 тысячи гектаров, пройденных огнем при лесных пожарах в Курганской области, 21 тысяча приходится именно на май, в Челябинской области из 9,5 тысяч гектаров – 8 тысяч горели в мае. К концу весны в южных регионах земля уже покрыта свежей сочной зеленью, которая мешает распространению огня - пожары утихают. Зато в июне-июле начинаются летние грозы в северных территориях – начинают гореть леса в Югре и на Ямале. Осенний пик горимости также связан с завершением сельхозработ, грибники, охотники идут в лес, разводят костры, а сухая листва и увядшая трава способствуют пожарам.
– Если сравнивать сегодняшние показатели с прошлогодними - по количеству, площади лесных пожаров, - можно ли вывести какие-либо положительные или отрицательные тенденции? С чем это связано?
- Количество лесных пожаров – показатель очень условный, не отражающий реальной картины. Допустим, на 10 сентября этого года в УрФО на территории лесного фонда случилось 1 427 лесных пожаров, в 2018 году – 1 731, в 2017 году – 1 753, в 2016 году – 2 367. Казалось бы, просматривается замечательна тенденция – в среднем на 500 лесных пожаров меньше! Однако общая площадь, пройденная огнем, допустим, в этом году почти такая же, как и в прошлом: 44,5 тысячи гектаров против 45,7 тысячи гектаров. Это означает, что в этом году пожары стали крупнее.
Почти в два раза меньше в этом году горят Свердловская и Челябинская области, в полтора раза Югра и Ямал. Зато в два раза больше Тюменская, в три раза больше Курганская области.
В этом году, так же как и в прошлом, нам не удалось избежать угрозы для населенных пунктов. В прошлом году один из крупных пожаров в Курганской области уничтожил 14 жилых домов погиб 87-летний пенсионер, а в осенний пик горимости потребовалась эвакуация жителей одного из сел в Челябинской области. Вы знаете, что в этом году майские пожары в Курганской области также уничтожили 14 домов, в деревне Ордина погибла пенсионерка. Чуть позже там же, в Зауралье, потребовалась эвакуация жителей села Иковка, правда, пожар удалось остановить – село не пострадало.
Об отрицательной динамике мы с вами можем говорить применительно к другому показателю. Анализ причин возникновения лесных пожаров говорит нам, что значительная их часть происходит от перехода огня в леса с земель иных категорий. Многолетние наблюдения показывают неутешительную тенденцию: если в 2016 году 19 процентов пожаров, зафиксированных в округе, перешли с земель иных категорий, то в 2017 году таких было уже 27 процентов, а в 2018 году
– 42 процента. В этом году есть регионы, которые превысили и этот показатель.
– Самые проблемные – южные, сельскохозяйственные регионы – Челябинская и Курганская области. Что не так в них, что мешает спокойно проходить сезон? Неужели ничего нельзя предпринять, чтобы снизить количество лесных пожаров в этих регионах?
- Причин здесь несколько. Во-первых, погода: высокие температуры и сильные ветра – идеальные условия для распространения огня. Во-вторых, как вы верно заметили, сельскохозяйственная направленность и неразбериха с собственниками прилегающих к лесу участков. А также бесхозяйственность и слабость органов местного самоуправления в работе с аграриями по профилактике выжиганий сухой растительности. Это ведет и к тому, что неизбежно будут проблемы с установлением виновника пожара и ответственного за тушение огня еще до того, как он перешел в лес.
Еще одна причина - особенности ведения лесного хозяйства и пробелы в управлении. В Курганской области около 95 процентов лесфонда передано в аренду. По договорам арендаторы обязаны проводить противопожарное обустройство, но далеко не все выполняют необходимые мероприятия. Например, в весенний пик горимости в Зауралье не был выполнен план по противопожарному обустройству лесов. А от этого напрямую зависит, сможет ли огонь перейти в лес и насколько далеко распространится.
Кроме того, в курганском лесном департаменте сменилось руководство и очень значительно обновился коллектив. Настолько значительно, что местные власти слабо себе представляли, как нужно тушить крупные пожары. Когда в начале мая в регионе сложилась чрезвычайная обстановка с угрозой для населения, мы вынуждены были приехать для методической и организационной помощи. Знаете, с чего началась работа? Пришлось приложить немало усилий, чтобы научить местные службы правильно учитывать пожары, координировать действия разных ведомств и вовремя запрашивать и привлекать необходимые для тушения силы и средства.
В Челябинской области своя специфика. Дело в том, что несколько лет назад челябинское управление лесами приняло решение об изменении своей структуры и выбрало такой вариант, который противоречит законодательству. Еще с 2008 года и федеральная антимонопольная служба, и наш Департамент пачками отправляли предписания с объяснениями, что одно и то же учреждение не может совмещать в себе надзорные функции и функции хозяйствующего субъекта.
Проще говоря, нельзя оказывать платные услуги и самому же себя контролировать – слишком велик соблазн злоупотребить полномочиями. Однако в Челябинской области все именно так и происходит: лесничества – бюджетные учреждения – занимаются и охраной, защитой и воспроизводством лесов, и осуществляют лесной и пожарный надзор. Специалисты буквально разрываются между этими двумя функциями, зачастую в ущерб последнему направлению. Выделенные субвенции идут на содержание аппарата, денег на раннее обнаружение пожаров уже не остается.
Чтобы было понятней, приведу пример. Существует такое понятие, как лесопожарное зонирование. Оно устанавливает площади, где должно проводиться наземное патрулирование, а где - авиамониторинг, где лесные пожары должны тушить с земли, а где - с воздуха. В Челябинской области почти вся территория – зона авиационного обнаружения и наземного тушения (2 миллиона 529 тысяч гектаров из 2 миллионов 645 тысяч гектаров общей площади региональных лесов). Так вот – в прошлом году фактический налет при авиапатрулировании в Челябинской области за весь сезон, с апреля по октябрь, составил 54 часа, в этом году контракты заключены на 34 час 52 мин. То есть авиационный мониторинг практически не проводится, средства федерального бюджета используются неэффективно. Наш Департамент не раз обращал внимание челябинского управления и заместителя губернатора на этот факт, но пока безрезультатно.
– Наоборот, лесопожарная статистика Тюменской области на общем фоне уже на протяжении нескольких лет выглядит более стабильной. Можно ли говорить, что другие регионы могли бы чему-то поучиться у Тюменской области? Чему?
- Если смотреть статистику за последние пять лет, с 2014 по 2018 годы, то Тюменская область, действительно, наименее «горимая» на Урале. Среднепятилетнее количество лесных пожаров у них – 136 на площади 1 446 гектаров. Для сравнения, эти же показатели для Свердловской области – 394 пожаров на 3 074 гектарах, для Курганской - 309 пожаров на 3 719 гектарах, для Челябинской – 520 пожаров на 6 958 гектарах, для ХМАО-Югры – 300 пожаров на 15 231 гектаре, для ЯНАО – 205 пожаров на 56 722 гектарах. Однако, год на год не приходится: если в прошлом году в Тюменской области за весь пожароопасный период был зафиксирован 131 лесной пожар на общей площади 1 339 гектаров, то в этом году на сегодня 114 пожаров на площади уже 2 468 гектаров. Еще один немаловажный показатель – отсутствие или наличие крупных пожаров, тех, что достигли площади больше 25 гектаров. В Тюменской области за последние пять лет было только два таких, в то время как в Свердловской области – 32, Курганской – 45, Челябинской – 90, ХМАО-Югре – 55, ЯНАО – 137. Чем меньше крупных пожаров, тем лучше работают мониторинговые инструменты, вовремя фиксирующие новые возгорания, и службы пожаротушения, оперативно локализующие огонь и не дающие ему распространяться на большие территории. Возможно, сказывается то, что в Тюменской области больше чем в других уральских регионах лесных пожарных, и количество сотрудников Тюменской авиабазы по сравнению с прошлым годом хоть ненамного (на 11 человек), но увеличилось. Лесопожарные формирования УрФО (сюда входят руководители тушения, летчики-наблюдатели, парашютисты-пожарные, десантники-пожарные, работники наземных служб пожаротушения) состоят из 4 612 человек. Значительная часть - 1 264 человека – из них приходится именно на Тюменскую область.
Уральским субъектам сложно чему-то учиться друг у друга, потому что возможности и потребности у всех разные. Кто-то может вкладывать в развитие, техоснащение региональные средства, а кто-то рассчитывает только на федеральную поддержку. Кому-то нужны болотоходы, кому-то достаточно обычных УАЗиков, а кто-то тушит пожары исключительно с воздуха. Общее то, что с 2006 года, то есть со времени принятия нового Лесного кодекса произошло катастрофическое сокращение работников лесной отрасли, на оставшихся инспекторов ложится колоссальная нагрузка. Эту ситуацию обязательно нужно исправлять.
А основная причина возгораний - в несогласованности предупредительных действий и недостаточной профилактике. Самое главное, региональные власти должны научиться осуществлять межведомственное взаимодействие и правильно его отражать в сводных планах пожаротушения, которые состоят из планов тушения лесничеств, лесов на землях промышленного назначения, сельхозземлях и землях иных категорий. Глава муниципалитета, перед тем как поставить подпись под планом пожаротушения своей территории, обязан досконально разобраться, за кем конкретно закреплены те или иные земли, кто их тушит, как организована защита населенных пунктов, что надо предпринять, чтобы огонь не перебросился с одного места на другое. На деле получается, что чиновник что-то за себя отписал, а в целом взаимодействие организовано слабо.
– Из-за печальных событий в палаточном лагере в Хабаровском крае особое внимание уделяется противопожарному обустройству всех детских загородных учреждений. Какая работа в этом направлении ведется на Урале?
- Эта работа началась задолго до трагедии под Хабаровском. Несмотря на то, что каждый детский лагерь перед запуском проходит проверку пожарных служб, наш Департамент дополнительно дал поручение всем уральским региональным лесным ведомствам установить, сколько детских загородных лагерей, а также учреждений летнего отдыха и оздоровления граждан примыкают к лесу и где имеется хоть малейшая вероятность перехода огня. Выяснилось, что только на Ямале нет таких лагерей. В Курганской области – 21, Свердловской – 32, Тюменской – 35, Челябинской – 51, ХМАО-Югре – 6. Затем сотрудники лесоохраны вместе с представителями МЧС прошли по всем лагерям, все осмотрели, выяснили, все ли возможные меры защиты предприняты. Если находили нарушения, то давали предписания устранить замечания и после этого проверяли еще раз. Среди нарушений, например, было захламление территории, прилегающей к лесам, по четырем учреждениям Тюменской области. Четыре должностных лица привлечены к административной ответственности, выданы предписания об обязательном устранении выявленных нарушений.
– Мы часто слышим, что в лесном хозяйстве не хватает специалистов, инспекторов. Достаточно ли на Урале тех сотрудников, которые непосредственно мониторят и тушат пожары? Достаточно ли техники, воздушных судов, беспилотников, камер слежения? Чего не хватает?
- Если сравнивать нормативные значения с фактическим количеством работающих специалистов, то, конечно, мы видим дефицит кадров – сложные условия работы, невысокие зарплаты. Так, в Свердловской области должно быть 200 парашютистов-десантников пожарной службы, а в штате только 146, в Тюменской области должно быть 155, а в штате 98, в Югре должно быть 415, а в штате 331. Но при этом наши воздушные огнеборцы каждый год помогают тушить пожары в других регионах, когда дома все под контролем.
В этом году заработал федеральный проект «Сохранение лесов», одна из основных целей которого - снизить ущерб от лесных пожаров. Для этого важно оснастить учреждения, выполняющие соответствующие работы, специализированным оборудованием и техникой. Это крайне актуальная мера, потому что в некоторых регионах износ техники составляет 90 процентов и выше. Последний раз техника обновлялись пять лет назад, и то очень незначительно. Проект «Сохранение лесов» рассчитан на шесть лет, точное финансирование определено на ближайшие три года – с 2019 по 2021 годы. Общее финансирование на эту трехлетку в УрФО составит более 1 миллиарда 740 миллионов рублей (около 570 миллионов каждый год). В проекте четыре статьи: увеличение площади лесовосстановления, формирование запаса семян, покупка лесохозяйственной техники и приобретение лесопожарной техники. Так вот на покупку лесопожарной техники в этом году Урал получит 353 миллиона. При этом некоторые субъекты выделили дополнительные средства из региональных бюджетов: Тюменская и Челябинская области, Ямал. Начиная с весны практически каждую неделю в наши регионы приходят пожарные машины, лесопатрульные комплексы, автобусы, трактора, болотоходы, ранцевые огнетушители, плуги и многое другое – до конца года должно поступить более 400 единиц техники. Когда разговариваешь с представителями лесничеств, в которые поступают новые машины, слышишь только восторженные реплики – все давно ждали обновления парка.
Воздушные суда у нас все арендованные, поэтому их количество зависит от выделенных средств. Беспилотники работают во всех регионах: в Курганской области – 3, Свердловской – 2, Тюменской – 2, Челябинской – 5, ХМАО – 2, ЯНАО - 4. Просто кто-то привлекает беспилотные летательные аппараты МЧС, а в Тюмени и Югре сами лесные ведомства их купили – операторы очень довольны, при финансовой возможности власти намерены приобретать аналогичные комплексы. В Свердловской области, на Ямале установлены система дистанционного мониторинга «Лесохранитель», которые предназначены для обнаружения лесных пожаров на ранней стадии. На Среднем Урале, например, это более 60 видеокамер (в этом году должны добавить еще 15), установленных на вышках сотовой связи, которые в режиме реального времени ведут обзор доступных участков и транслируют изображение на мониторы видеостены в Уральской авиабазе. Такой видеомониторинг охватывает 30 процентов лесного фонда Свердловской области. На Ямале в этом году приобрели 15 современных бортовых комплексов. Они способны передавать навигационную и производственную информацию в режиме он-лайн, контролировать местоположения и пути движения воздушного судна по данным навигационного приемника, формировать контуры облета местности (в том числе пожары, гари) с автоматическим подсчетом их площади. Летчики смогут оперативно с борта вертолета передавать информацию в региональный диспетчерский центр.
В идеале в каждом регионе хотелось бы иметь инфоримационно-телекоммуникационую систему «Ясень» - она способна собирать, обрабатывать и анализировать данные о лесопожарной обстановке и лесохозяйственной деятельности местных органов, учитывать затраты на тушение, метеоданные и выдавать несколько десятков видов разных отчетов.
- Каждый пожар имеет какую-то причину. В идеале, что нужно предпринять, чтобы устранить саму возможность пожара?
- В последние два года увеличился процент возникновения лесных пожаров по вине местного населения (с 37 до 48 процентов). Мы уже говорили о переходах огня с земель иных категорий, в том числе от железных и автодорог, ЛЭП, трубопроводов (в последние годы это еще от 45 до 31 процента). Значительное число пожаров на севере округа происходит от гроз – от 16 до 20 процентов. Собственно, это три самые главные причины. В прошлом году несколько раз огонь приходил к нам из соседних регионов. Челябинские власти тогда предлагали проложить минерализованные полосы вообще по контуру области, на наиболее опасных участках, чтобы обезопасить себя от гостевых пожаров, но в итоге эта мера не была выполнена.
Снизить количество пожаров по вине населения можно профилактическими мерами вплоть до подворового обхода и индивидуальных бесед. Объяснять, что ни в коем случае нельзя поджигать сухую траву, в жаркую ветреную погоду лучше вообще не разводить костры даже на собственном участке в мангале и бочке, всегда следить, куда вы бросаете окурки, во время особого противопожарного режима лучше вообще не ходить в лес. Возможно, более действенной мерой могут стать штрафы. Если кто-то из соседей за то, что сгреб в кучу и поджег открытым способом хозяйственный мусор, ветки или ботву во время пожароопасного периода, получит протокол и распрощается с двумя-тремя тысячами рублей (именно столько составляет минимальный штраф за это нарушение), да еще «сарафанное радио» разнесет весть по деревне, селяне станут внимательнее к запретам. Если же человек станет виновником реального пожара, то он должен будет возместить еще и ущерб.
То же самое с переходами огня с земель иных категорий. В это лето мы особо активно занялись установлением собственников тех участков, на которых возник пожар и перешел потом в лес. Ситуация не простая: из 381-го случая возникновения лесных пожаров по причине перехода с земель иных категорий в 46-ти случаях собственник не установлен. Понятно, что собственник и виновник возгорания – это не одно и тоже. Но собственника мы хотя бы можем привлечь к выполнению противопожарных мероприятий – тех же минерализованных полос.
- Кстати, о режимах – с ними всегда какая-то путаница. Объясните, какие режимы существуют и какие действия они ограничивают?
- Обычным жителям стоит знать о двух режимах - особом противопожарном (ОПР) и режиме чрезвычайной ситуации. Они подразумевают более ужесточенные правила и нормы, вводятся органами местного самоуправления во время сложной ситуации на определенной территории. Эти режимы могут быть введены в отдельных районах, муниципалитетах или на всей территории региона в целом. При особом противопожарном режиме запрещен любой открытый огонь, то есть никаких костров и шашлыков в лесу. На своем участке можно разжечь мангал, но только с соблюдением всех требований к безопасности (рядом емкость с водой, в отдалении от построек, вокруг все прибрано, никакого мусора и так далее). При этом ОПР может быть с запретом на посещение лесов и без такого запрета – эта дополнительная мера регулируется отдельным постановлением местных властей. Чтобы не запутаться, мы советуем лучше не ходить в лес. При режиме ЧС запрещено все. В этом году в Курганской области вводили ЧС, дошло до запрета на продажу алкоголя, до того, что на подъездах к популярным местам отдыха дежурили патрули, объясняли ситуацию, разворачивали подъезжающие машины. Не нужно воспринимать такие меры как ограничение ваших прав, скорее, наоборот, это желание обезопасить вас.
– Какой ущерб наносят лесные пожары УрФО? Есть ли примеры, когда виновник действительно выплачивал наложенные штрафы?
- С финансовой стороны ущерб от прошлогодних лесных пожаров в УрФО оценивается в 3 миллиарда 641 миллион рублей. По сути, это высчитанная специалистами цена сгоревшей древесины, если бы она была продана на рынке. Понятно, что эта сумма не учитывает затраты на обследование горельников, уборку и восстановление. Почти половина из этой суммы – 49 процентов – приходится на Челябинскую область, еще четверть – 26 процентов – на Курганскую, 18 процентов – на ХМАО, 4 процента – на ЯНАО, 2 процента – на Свердловскую и 1 процент на Тюменскую области. В этом году окончательные цифры по ущербу мы посчитаем ближе к концу осени. На сегодня экономический ущерб от лесных пожаров этого года составляет 1 миллиард 308 миллионов рублей. При этом нужно помнить, что регионы тратят колоссальные средства на охрану лесов и тушение пожаров. И если на охране экономить нельзя – необходимо делать минерализованные полосы, проводить мониторинг, патрулирование, строить и содержать в порядке лесные дороги, то дополнительных трат на тушение вышедших из-под контроля пожаров можно избежать.
Хочу также обратить внимание, что кроме экономического, лесные пожары несут огромный экологический ущерб. И его не сложно посчитать. В среднем один гектар леса в год выделяет примерно 3,3 тонны кислорода с одновременным поглощением 3,6 тонны углекислого газа. Если лес сгорел, то выделять кислород будет некому. Наоборот, по исследованиям ученых, выбросы углекислого газа в атмосферу во время пожара составляют 27,6 тонны на гектар. Таким образом, на территории Уральского федерального округа выбросы углекислого газа от лесных пожаров 2018 года достигли почти миллиона 300 тысяч тонн. И мы еще не посчитали выбросы угарного газа, сажи и прочих вредных веществ. Я вам больше скажу: существует и послепожарная эмиссия углекислого газа на лесных площадях, ранее пройденных огнем, и продолжаться она может до нескольких десятилетий. То есть и сегодня горельники прошлого года, 2017 и 2016 годов продолжают выделять углекислый газ.
Безусловно, чтобы хоть каким-то образом возместить нанесенный ущерб, правоохранительные органы прилагают все усилия для установления виновников пожаров. Да, это не просто, но о привлечении к ответственности мы слышим все чаще и чаще. Бывают довольно «сознательные» нарушители. Один горе-фермер поджог сухую траву на своем же сенокосе и уехал с поля. Загорелся лес, лесники его потушили, площадь была небольшая – меньше гектара. В итоге мужчина согласился с иском прокурора и добровольно возместил ущерб – 100 тысяч рублей.
Самый большой штраф на моей памяти получил 16-летний подросток из Октябрьского района Челябинской области. В прошлом мае он пришел на свалку за металлоломом, увидел старый диван, поджог его, чтобы заполучить металлические детали, а ветер так молниеносно раздул огонь, что спалил десятки гектаров леса. Суд назначил парню год условно и штраф родителям в 10 миллионов рублей.
– Расскажите, что по правилам должно происходить с местами бывших пожаров: обязательно ли их должны засаживать новыми деревьями?
- Чтобы вырастить лес нужно минимум 80 лет. Береза растет от 60 до 80 лет, а сосна — от 100 до 120. Но уникальность лесного ресурса в том, что он способен самовосстанавливаться. В пожарах погибают ведь не все деревья, даже с сильными стволовыми ожогами они способны расти и плодоносить. Чтобы выяснить, какая часть леса погибла, специалисты проводят обследование всех площадей, пройденных пожаром. Причем все, что не успеют обследовать в этом году, приплюсуется к тому, что сгорит в следующем. Например, сейчас еще продолжают обследовать пожары 2015, 2016, 2017 годов. В прошлом году почти 47 тысяч гектаров уральских лесов пострадало от огня. На сегодня из них обследовано только около 3 430 гектаров, установлено, что деревья погибли на 1 874 гектарах, а санитарно-оздоровительные мероприятия назначены на 513 гектарах. То есть при обследовании специалисты видят, где лес сам справится и восстановится, где ему нужна незначительная помощь, а где человек должен и очистить участки от сгоревшей древесины, и полностью засадить новыми саженцами. Бывает, вся обследованная площадь нуждается в санитарно-оздоровительных мероприятиях, а бывает, – только 10-я или 20-я часть (это зависит от интенсивности пожара). Кстати, часто весенние массовые акции по посадке леса проходят именно на бывших пожарищах (или в местах незаконных рубок), когда участки уже прибраны и частично засеяны новыми деревцами.
